Стоя в дверях, он мгновенно прижал ее к себе.

– Называй это разговором! Мы посмотрим.

Она против своего желания освободилась от его объятий и вернулась, чтобы помочь Кристине. Виллему чувствовала неимоверную боль. Она была очарована Эльдаром, его яркой мужской привлекательностью и силой, он прижал ее к себе таким бесстыдным способом! Она думала и верила в его хорошее «я»… Но это «я» было спрятано в нем очень глубоко! Он приносит такое разочарование, что она скоро не сможет верить в него. Но самым плохим было то, что она сама оказалась слабой. Когда он разговаривал с ней таким циничным образом, то пробуждал в ней не только отвращение, но и желание. За это она себя ненавидела, но ничего не могла поделать. Голова кружилась, и она ощущала глухое желание прижаться к нему и уступить его притязаниям…

Кристина слезла с телеги и стояла, опираясь на ее край.

– Я помогу тебе добраться до избы, – сказала Виллему.

Измотанная в конец женщина положила на плечо Виллему руку и, спотыкаясь, последовала за ней.

– Ой, какая погода! Я промерзла насквозь. Слушай… Это мой брат, что ехал вместе с нами?

– Малте? Да.

Кристина застонала.

– Я не видела его шесть лет. Думала, что он давно умер. Что будет с моими родителями? И с Сювером?

– Я не знаю, Кристина. Не думаю, что их убьют.

После небольшой паузы, молодая женщина сказала:

– Мне это все равно.

Виллему не ответила. Что она могла сказать?

– Ты, – произнесла Кристина. – Тебе следует быть осторожной с мужчиной, который едет с тобой! Он далеко тебе не брат! Вы любите друг друга, не так ли?

– Не могу утверждать это. Но влечение между нами есть.

– Я хотела бы, чтобы ты помнила о моей судьбе. Но у моего любимого было доброе сердце. Этот же совершенно не подходит для тебя. Ты слишком хороша для него.

– Но я же обычная служанка.

– Никто не заставит меня поверить в это. Я не понимаю, как тебе удалось одурачить наших в Тубренне.

Виллему улыбнулась.

– Ты права. Нет, я вовсе не хочу иметь его, понимаешь. Такого, каков он сейчас. Однако я верю, что в нем есть много хорошего.

Кристина вздохнула:

– Ты, видимо, серьезно влюблена в него! Берегись, будь осторожна! Он принесет тебе только боль и скорбь!

– Я умею остерегаться, – улыбнулась Виллему с беспредельной уверенностью в себе. – Ну, вот мы и на месте. Надеюсь, Эльдар уже обогрел помещение!

Он во всяком случае развел огонь в очаге. Вокруг собрались все, протянув руки к пламени, произнося лишь одни слова: «свет» и «тепло». Эльдар продолжал осматривать помещение.

– Изба большая, – удивленно произнес он. – Я начинаю думать, что точильщик совсем не тот, за кого себя выдает. Мы все уместимся здесь. Еще в избе есть комнатка и нары. Кристина может лечь наверху, а ты и я займем комнату.

– Я могу лечь с Кристиной, – быстро произнесла Виллему.

– А не мы ли с тобой должны сторожить этих. Это мы с успехом можем сделать и из комнаты.

Виллему задумалась.

– А они должны спать вместе, мужчины и…

– Они и до сих пор так делали.

– Да, но они были привязаны. И упаси тебя Бог, если ты снова привяжешь их!

– Посмотрим, как будут развиваться события.

Быть замерзшим и голодным посреди ночи в незнакомом, необитаемом доме всегда несколько страшновато. Но положение Виллему и Эльдара было хуже. С ними были десять беспомощных людей, о которых они обязаны были заботиться, думать о пище и тепле для них и об их безопасности, хотя сами они были полностью измотаны.

Беззащитные сидели на кроватях, прикрепленных к двум стенам избы и смотрели на огонь. У третьей стены стоял обеденный стол, а у четвертой располагалось место для очага и двери, ведущие в комнату. Лестница для подъема на полати находилась около одной из кроватей.

«Боже мой, с чего мне начать?» – думала Виллему. Эльдар продолжал упорно заниматься очагом.

Внезапно от холода и безнадежности ее с головы до ног пронизала дрожь. Она стала обходить беспомощных растерявшихся людей, осматривая одного за другим.

Уже у первой женщины, с которой она начала свой обход, чтобы потом дойти и до мужчин, она столкнулась с огромными трудностями.

– Они должны сменить одежду, – тихо произнесла она. – Или, если бы мы смогли их вымыть…

– Пусть подождут.

– Да, я понимаю. Но все на них превращается в лед.

– Ты имеешь в виду, что у них есть… О! Боже мой!

Но помочь ей он и не пытался.

Виллему развязала веревки, сказывавшие их, согрела ледяные руки: сняв оледеневшие тряпки с грязных ног, растерла их.

– О, дорогая, какая рана! – воскликнула она. – Эльдар, у тебя есть теплая вода?

– Сейчас будет.

Он налил теплой воды на тряпку и протянул ее ей. Виллему осторожно, как могла, промыла рану. Тут же к ней подошел другой и показал свое колено.

– Рана!

– У меня тоже, – сказал еще один и показал руку.

Мгновенно она была окружена людьми. Все хотели показать ей свои раны, одна хуже другой. Жалобные крики «рана, рана» резко звучал в ее ушах.

«Боже, помоги мне», – шептала она про себя. Ах, если бы здесь был дядя Маттиас. Или Никлас. Да, Никлас с его врачующими руками. Они бы здесь понадобились. И он бы с удовольствием воспользовался своим искусством, ибо у него теплое, полное понимая сердце. Не так, как у других…

«Нет, я несправедлива. У Эльдара совершенное иное воспитание. Но придет и его время. Он еще покажет свое истинное, человеческое лицо».

Сама она чувствовала себя безнадежно неудовлетворенной, оказавшись перед этой нуждой и болями. У нее даже нечем было перевязать раны. От своего бессилия она сжала зубы и стремилась хоть как-нибудь помочь несчастным. Вонь от их грязной одежды душила ее, но она оставалась непоколебимой и продолжала свое дело.

Эльдар стоял у очага и следил за ней глазами. Видел охваченные радостью лица, обращенные к ней, слышал, как они называли ее ангелом и принцессой, и думал, что сейчас она вовсе не ангел. Но когда он увидел, как она прекрасно и мягко ухаживала за ними, несмотря на ее угловатые движения, ему самому стало тепло и приятно, но все же следующие произнесенные им слова были более жесткими, чем он рассчитывал.

– Точильщик говорил, что мы можем сварить на воде кашу из… муки. Ты можешь заняться этим.

Виллему, закончившая в этот момент перевязку последнего пациента, используя то, что было можно, уставилась на Эльдара.

– Я? Варить кашу?

– Да, разве это не женское дело?

Сначала она не могла произнести ни слова.

– Нет, знаешь ли! Ты с каждой минутой становишься все более и более невыносимым!

– Вот как! Приступай к делу и не создавай проблем.

– Ты сам можешь сварить кашу.

– Я? Голодны-то они, а не я.

Она почувствовала логику в его словах.

– Но я не умею варить кашу.

– Я должен укрыть лошадей. Или ты хочешь, чтобы они стояли под открытым небом и их засыпал снег?

– Нет, нет. Иди к ним. Я справлюсь здесь одна.

Но она далеко не была уверена, что ей это удастся.

Кристина не могла помочь. Была настолько слаба, что не стояла на ногах. Виллему уложила ее на кровать и побеспокоилась о том, чтобы мужчины случайно не полезли на нее.

Спустя некоторое время Виллему стояла у очага и пыталась добиться того, чтобы ячменная мука и кипящая вода превратились в кашу.

– Я не умею варить кашу, – то и дело бубнила она более высоким голосом, вплоть до фальцета. – Я не умею варить кашу!

Три женщины в группе смотрели на нее с непритворным, едва сдерживаемым смехом. Они не могли удержаться. Наконец они сжалились над Виллему.

– Нет, нет, – смеясь произнесла одна из них. – Садись!

За варку каши они взялись сами. Мутовкой проворными и осторожными руками они размешивали кашу до тех пор, пока не растворились все комочки муки, каша начала по-домашнему булькать.

В этот момент вошел Эльдар. Виллему сидела скрестив руки на груди.

– Мы недооценили наших друзей, Эльдар, – тихо сказала она.