– Конечно, – ответил он. – Но ведь нам было хорошо известно, что пища в Тубренне хорошая.

– Да. Но думаю, впредь нам следует быть более осторожными в разговорах. Мы можем обидеть их.

Он кивнул головой в знак согласия.

– Хозяин Тубренна и не держал бы их, если бы они были дураками.

– Не употребляй этого слова, Эльдар, – сказала она устало.

– Иными.

– Это звучит лучше. А каковы мужчины?

– И такие, и сякие, думаю. Некоторые соображают, а другие… Ну ладно: другие иные.

– Но все могут быть полезными. В какой-то степени обслуживать себя?

– Кажется, так.

– Тогда почему они прятались?

– Не знаю.

– А я знаю, – твердо сказала Виллему, – потому что их стыдятся их семьи. Потому что стыдно иметь таких детей.

– Более чем стыдно. Их считают подменышами, подложенными в колыбель троллями. Или при сем присутствовал сам сатана.

– Да, на него все можно свалить. Ты мне так нравишься, Эльдар.

Он взглянул на нее.

– Почему именно сейчас?

– Потому, что ты понимаешь.

«Потому что поддакиваю тебе, – подумал Эльдар. – Потому, что я хочу спать с тобой и нашел путь, ведущий к этому. Нежность к людям и животным. Сентиментальность. Тьфу, черт возьми! Я поймаю тебя, Виллему дочь Калеба. Больше меня не беспокоит то, что будет говорить твоя семья. Я буду обладать тобой, а затем исчезну, так же как моя сестра Гудрун исчезла из дома. Она сейчас живет хорошо. Ну, во всяком случае, довольно хорошо. Заполучить постыдную болезнь, как она, я не рискую, если поимею такую, как Виллему. О, Боже, как она прекрасна, я не выдержу, не могу ждать! Любовь? Болтовня! Сама не знает, что говорит. Ничего иного не существует, кроме того, что женщины могут дать в постели, а она может дать мне многое, я это вижу, знаю. Нежность. Общность-Чепуху она болтает».

Он задумался, но продолжал следить за ней, взглядом, потом уставился на сложенные дрова.

«Она говорит ерунду… Ерунду, говорю я, чепуху, чепуху!»

Он поднялся и угрюмо пошел по проходу.

Чертова девка!

Женщины проворно раздали кашу всем, а затем прекрасно помогли Виллему постелить постели. Процесс этот шел несколько хлопотно и возбужденно, но, как многие обездоленные люди, они обладали большим юмором. Поэтому смеху было много, пока они распределяли места на постелях и весьма малое число одеял и подушек.

Она поняла, что они были массой любящих существ с иными духовными качествами, чем обычные люди, или думали иначе, чем обыкновенные представители рода человеческого.

Они помогали друг другу, помогли поднять Кристину по узкой лестнице наверх. Там Виллему постелила для нее постель.

– Ты милая, – сказала Кристина, когда улеглась.

– Ерунда! Никакая не милая. Но, может быть, немного умею мыслить, – сказала Виллему. – Читаю мысли на расстоянии.

Кристина вздохнула.

– Да, но ты видишь во всех людях что-то доброе.

Это ценная черта. Запомни, она может стать опасной для тебя в будущем.

Виллему очень устала и не могла продолжать этот разговор.

Постепенно в большой комнате пастушеской избы воцарилось спокойствие. Она в последний раз обошла комнату, пожелала доброй ночи тем, кто еще не успокоился, и попыталась утешить их, говоря, что теперь все для них будет лучше. Но сама она начала просыпаться от грез и спрашивать себя о том, что же ждет их в будущем. Что за ответственность она и Эльдар взяли на себя? Что они могут предложить всем этим изгоям общества?

Эльдар стоял около двери и смотрел на нее, пока она ходила среди своих подопечных. Но как только она вознамерилась забраться к Кристине на полати, он остановил ее.

– Не мы ли с тобой хотели побеседовать сегодня ночью?

– Ночи уже осталось немного, – попыталась она защититься.

– Для нас хватит времени.

Несколько мгновений Виллему стояла в нерешительности. На улице, не уменьшая силы, выла зимняя буря. Никто ничего не знал о борьбе, которая должна была происходить сейчас. Здесь внутри царили покой и тепло.

Виллему была изнурена. И что еще хуже: неприятное ощущение и какие-то противные уколы предсказывали воспаление мочевого пузыря, которого она так боялась. Результат поездки на дырявой телеге.

– Не глупо ли будет разговаривать так поздно? – попыталась она уклониться.

Эльдар улыбнулся словно радующийся тигр.

– Нет, конечно, нет.

Никогда раньше хорошо закаленный мужчина из Свартскугена не боялся кровати. Тем более такой видный и осторожный. А сейчас он испытал страх. «Словно боюсь своей брачной постели», – мучительно думал он.

А если поразмыслить, не так ли в действительности обстоит дело?

Мысли его остановились. Виллему… Стоит только подумать о ней, и становится на душе тепло.

В его взгляде и в уголках рта появляется нечто похожее на нежность, но он этого не осознавал.

Мысли Эльдара слишком неукротимы. Он не привык к глубоким размышлениям, когда вопрос касается женщин.

13

– Пожалуй, нам нужно найти какую-нибудь избу и переждать непогоду, – крикнул Никлас Доминику. – Иначе она разделается с нами и с лошадьми.

– Проедем еще немного, – попросил Доминик. – До Тубренна уже недалеко.

Обеспокоенно смотрели они на сигнальные костры, которые уже долгое время сопровождали их в пути. Огни на всех высотах… Оба понимали, что это означает.

Никлас, ехавший рядом со своим троюродным братом, спросил Доминика мягким голосом:

– Тебе что-то известно, не так ли? Я имею в виду, ты что-то чувствуешь? Мне кажется, тебя давно уже ведет некое чувство.

– Не знаю, что это такое, – ответил Доминик, – но я предчувствую, что мы здесь можем узнать многое о судьбе Виллему.

– Что ты при этом испытываешь?

– Внутри что-то болезненно точит меня, постоянно гонит, и это чувство я испытываю с тех пор, когда впервые услышал о Тубренне. Объяснить это я не в силах.

Никлас внимательно посмотрел на него, но увидел лишь смутную тень его фигуры, и вместе с тем ощутил беспокойство и волнение Доминика. Мы принадлежим к замечательному роду. Один Бог ведает, что заложено в нас.

В этот момент их лошади были остановлены посиневшими от холода руками. Из темноты вынырнули незнакомые лица. Люди смотрели на всадников с угрозой.

– Кто вы такие и что вам здесь нужно?

– Мы троюродные братья по фамилии Линд из рода Людей Льда. Хотим узнать, не находится ли в Тубренне наша родственница, – ответил Никлас.

– Звучит сомнительно, – сказал один из мужчин. – А не собрались ли вы предупредить губернатора?

– Какого губернатора? – спросил Никлас. – Насколько мне известно, в Акерсхюсе правящего губернатора вообще нет.

– Один все же найдется. И многие из тех, кто попытается его предупредить сегодня ночью, будут убиты. Взять их!

Доминик поднялся на седле и воскликнул властным голосом:

– Подождите! Нам ничего об этом неизвестно. Ничего, кроме того, что сюда на этих днях приехало много людей. Мужчин, которые, возможно, могут рассказать о нашей родственнице, куда она делась.

– О, да здесь и шведы появились, – произнес мужчина и рукой удержал своих людей. – Поразительно! Шведы не очень жалуют нашего губернатора. Вы сказали «она»? Кто это может быть?

– Ее зовут Виллему дочь Калеба из Элистранда. Она ушла из дома в уезде Гростенсхольм два месяца тому назад, по всей вероятности, вместе с дурным человеком по имени Эльдар из Черного леса. Мы считаем, что она последовала за ним против своей воли.

Мужчина на мгновение задержал дыхание. Потом снова задышал:

– В таком случае вы не враги нам. Эльдара из Свартскугена мы знаем. Он один из нас. Но мы до сих пор не слышали, что девушку зовут так.

Доминик и Никлас сошли с лошадей.

– Вы сказали, что знаете их? Девушка. Вам известно где она сейчас? Она жива?

– Жива.

– О, Боже, – прошептал Никлас. – Но говорим ли об одной и той же девушке? Насколько нам известно, Эльдар из Черного леса человек довольно легкомысленный.