– Ее зовут Мерете.

Надежда покинула их. Но в этот момент один из мужчин поднял фонарь и осветил их лица. Один за другим люди стали улыбаться.

– Да, это та самая девушка, – сказал человек, говоривший с ними все это время. – Это ваша родственница, иного представить просто не возможно! У нее золотисто-рыжие волосы и глаза желтые, как у кошки. Такие же, как у вас, господа.

Доминик на секунду зажмурился и сильно выдохнул из себя воздух.

– Боже мой!

Мужчины отпрянули.

– Но ваша одежда слишком изысканна. Вы не предатели?

– Мы стоим в стороне от этой борьбы, – ответил Доминик. – Все чего мы хотим – это отыскать нашу маленькую Виллему. Где она? В поместье?

– Нет. Благодарите Бога, что она не там! Мои люди сейчас направляются туда, и никто оттуда живым не выйдет. Никто, кроме губернатора, которого мы возьмем в заложники. Следуйте за мной, и я покажу вам дорогу к Виллему. Странное имя. Я думал, что так зовут мальчишек.

– И парней, и девушек. Но где она? Она чувствует себя хорошо?

– Да.

– А Эльдар?

– Он с ней. Они в моей пастушеской избе.

Оба, Никлас и Доминик, крепко стиснули узду дрожащими руками. Мужчина, точильщик, рассказал о работе Виллему в Тубренне и о том, как ее и Эльдара сегодня ночью послали в пастушескую избу с несчастными людьми, которых нужно было спасти.

– Они вместе не работали, Эльдар и она? – осторожно поинтересовался Доминик. Вопрос его прозвучал невнятно. – Вместе не жили?

– Нет, упаси Боже! Они выдавали себя за брата и сестру и встречались раз в день под неослабным наблюдением. Они были нашими разведчиками в этом поместье и прекрасно справились с заданием.

Доминик беззвучно дышал.

– А сейчас они вместе? В пастушеской избе?

– Да.

Душу Доминика охватил холод, отдавшийся болью в теле.

– Поспешим, Никлас! Нам нужно успеть.

Из темноты леса вынырнул человек.

– Его Милость здесь?

– Здесь я, – ответил точильщик.

– Его Милость? – удивленно спросил Никлас.

– Меня зовут Скактавл. Древний норвежский дворянский род. В наши дни это ничего не значит, но… В чем дело?

– На наших напали, – ответил пришедший. – Говорят, что там были два фогда и масса солдат.

– Предательство, – прошептал Скактавл.

– Едва ли, – сказал Никлас и натянул поглубже капюшон на уши. – Об этом плане знали многие из ваших людей, не так ли?

– Да, конечно.

– Такое множество людей не может хранить тайну. Даже мы слышали кое-что, а мы не участвуем в вашей борьбе.

Предводитель крикнул своим людям:

– Немедленно выступаем туда!

– А пастушеская изба? – крикнул Доминик, пытаясь перекричать шум ливня. Он уже был на лошади, готовый продолжать путь. – Как туда проехать?

Однако все вокруг кричали, кругом царил хаос.

Издалека слышались другие, еще более громкие крики.

– Дорогу в пастушечью избу? – повторил Доминик.

Скактавл на мгновение обернулся:

– Это недалеко. Найдете сами.

И он исчез.

– В этой темноте, – вздохнул Доминик. – Хорошо, попытаемся.

– Может быть, нам следовало бы помочь им? В борьбе, – нерешительно произнес Никлас.

– Ты можешь поступать как хочешь. Я же, как швед, не хочу и не имею права вмешиваться. Единственное мое желание – найти Виллему.

Никлас придержал лошадь.

– Я еду с тобой, – решительно заявил он. – Пролагать путь к свободе Норвегии мечом и огнем несправедливо.

Они поскакали дальше на мокрых лошадях, сопровождаемые дождем и ветром.

Настолько промокшие и замершие сами, что не могли даже ясно мыслить. Но дорога в пастушечью избу? Как можно в такую ночь найти узкую дорогу, по которой поднималась телега?

Эльдару удалось заманить Виллему к себе в постель.

– У нас нет постельного белья для двух кроватей, ты же знаешь, – отмел он ее сомнения. – Нет, тебе не нужно все время сидеть, ты это сама прекрасно понимаешь. С нашей кровати видна вся большая комната.

Это успокоило ее. Люди в избе могли видеть все происходящее в маленькой комнате. И то, что они лежат на одной кровати будет выглядеть благопристойно.

Молодой парень, у которого была ранена нога, все время громко плакал. Его слегка подлеченная рана невыносимо болела. Если бы Никлас был здесь, думала Виллему чуть ли не в двадцатый раз, не подозревая того, что тот находится близко.

Эльдар привык иметь дело с нерешительными девушками, знал, как следует с ними обращаться. Правда, Виллему лежала на краю кровати очень скромно, испытывая страх, но он прибегнул к такой тактике обольщения, которую невозможно было осознать или воспрепятствовать ей. Ибо она была столь осторожной и замедленной, что ни одна девушка точно не знала, где и когда следует сказать «нет» следующему выпаду.

Он лежал, опираясь на локоть, и пытался глазами уловить ее взгляд в полутьме комнаты, освещенной красным светом горевшего очага. А Виллему все время, пока они разговаривали тихим шепотом, смотрела в сторону.

– Я много думаю о старой Берит, – сказала она печально. – Нам следовало бы забрать ее с собой.

Эльдар почти потерял дар речи. Она лежит в его объятиях и думает о старой карге! Что же это за девка в конце концов?

– Из этого никогда бы ничего хорошего не получилось, – шепотом произнес он в ответ, положил руку на ее плечо, осторожно подвинув ее ближе к шее. – Она восхищена своими хозяевами. Благодарна им. И она бы ужасно испугалась.

Виллему промолчала, только вздохнула глубоко.

«Боже, как я смогу выдержать это ожидание, – простонал он про себя. – Все тело мое испытывает боль от страстного желания, и я знаю, что она сейчас размякнет. Она боится, но скоро созреет. Только действуй не спеша, медленно, чтобы не спугнуть ее. Хотя я могу и ускорить все это. На ее условиях. Но это сейчас не играет роли. Для достижения цели все средства хороши».

– Виллему, – прошептал он. – Знаешь, чего я хочу?

Она отрицательно помотала головой.

– Я хочу жениться на тебе.

Она тут же повернулась к нему.

– Ты хочешь, Эльдар? Действительно?

– Больше всего на свете.

Когда он это сказал и почувствовал, как ее руки скользнули недоверчиво ближе к его плечам, словно она хотела обнять его, но не решалась, он почувствовал в сердце укол нежности. Жениться? Он, Эльдар из Черного леса? Завести детей, находиться при ней постоянно? Нет, сейчас ему нельзя быть мягкосердечным! Это всего лишь вынужденная стратегия.

– О, Эльдар, Эльдар, – прошептала она счастливо, и он ощутил на своей руке тепло ее слез.

Они, как ему показалось, прожгли его кожу, будто горячие угли.

– Но я не могу, – грустно произнесла она. – Злое наследство, ты же знаешь.

– О, это лишь предрассудок. Никто, никогда его не ощущал.

– Да, но оно существует! Раньше были ужасные чудовища.

А он в этот момент нагнулся и поцеловал ее. Она не сопротивлялась.

С блестящими глазами, хотя сам он этого в темноте и не видел, мог только догадываться, слыша ее прерывающийся голос, она прервала его долгий поцелуй.

– Ах, Эльдар. Любимый мой, любимый! Ты понял, что существует иная любовь!

«К дьяволу, перестань читать мне мораль, ты, девчонка, набитая мечтами, – подумал он и подавил предательское тепло в своем сердце. – Сейчас в моем распоряжении есть время и место, и пока это все».

Он, несомненно, преуспел. Рукой обнял ее талию, колено готово было раздвинуть ноги.

Но Виллему не обращала на это внимания. Она была озабочена другим.

– Что с тобой? – удивленно спросил он, заметив беспокойство на ее лице.

– Я должна выйти.

– Нет, Бог мой, – простонал он. – Ты только что была на улице.

– У меня… катар.

– Что за катар?

– Такой, какой у нас, женщин, появляется от сквозняков. Сказалась поездка на телеге.

Эльдар грубо выругался про себя. Сейчас, когда он уже многого добился, придется начинать все сначала. Но он был вынужден отпустить ее.

Когда она вернулась и проходила мимо очага, он увидел, что ее лицо искажено мукой и что она шла согнувшись. Эльдар, как мужчина, не знал мучений, вызываемых воспалением мочевого пузыря, не ведал и того, как они влияют на настроение и жизнерадостность человека или как усиливается эта болезнь и позывы выйти «на улицу» становятся частыми с каждым посещением туалета.