И он произнес холодно и рассудочно:

— Мне кажется, тебе не следует и дальше так мучить этого Эрланда. Ведь он имеет серьезные намерения по отношению к тебе. Ты должна объясниться с ним.

— Ах, я не могу! — испуганно произнесла она.

Нет, она в самом деле не могла этого сделать. Хорошо, тогда ему, Хейке, придется это сделать ради нее. Но она не должна об этом знать, иначе она запретит ему это делать.

Он начал с другого конца: стал выяснять, не является ли Эрланд пропавшим сыном Арва, Кристером.

— А кто такой этот Эрланд? — осторожно спросил он. — Ты… давно его знаешь?

— Всю жизнь.

Это мало о чем говорило ему. Гунилла была явно моложе Эрланда, голос у него был уже как у взрослого мужчины. И она вряд ли знала, как долго он жил в поместье Бергквара.

Нет, он должен был узнать все это сам. И как можно быстрее! Арв не заслуживал того, чтобы жить в неведении относительно своей собственной семьи.

В холодный зимний вечер Арв Грип и ленсман стояли на ступенях дома в Бергкваре, глядя, как на фоне темного неба вырисовываются руины замка.

— Скоро выпадет снег, — сказал граф Поссе. — И это очень кстати: будет настоящее рождественское настроение.

Арв уже собирался уходить, но все еще стоял, облокотившись на перила: расставаться не хотелось. Пунш получился на славу, и у них все еще было желание поболтать.

— Волки воют на луну, — сказал ленсман.

— Вряд ли это волки, — сказал Арв. — Волков здесь давно уже нет. Это собаки.

— Или, возможно, демоны в Ущелье дьявола, — предположил Поссе. Оба засмеялись.

— Хуже всего, что местные жители верят в это, — сказал ленсман.

— Пусть себе верят! Им нравятся страшные истории о привидениях, — добавил Поссе. Ленсман улыбнулся.

— Когда разговоры об этом стали особенно навязчивыми, я взял с собой шестерых мужчин и отправился в лес. Просто чтобы положить конец этой суеверной болтовне. И мы, конечно же, ничего не нашли! А они сказали, что мы просто искали не в том месте.

— Но Нордагорден был практически весь разграблен, — сказал Арв.

— Бродягами, я думаю.

— А тот, кого нашли с проломленной головой?

— Возможно, это была потасовка между соседями. А обвинили во всем демонов. Они утверждают, что Сири из Квернбеккена находится теперь в этом так называемом Ущелье дьявола. Они говорят, что по ночам из леса доносится плач.

Граф Поссе повернулся к Арву.

— Ты ведь одно время имел на нее виды, не так ли?

— Имел виды, это слишком сильно сказано, — ответил Арв с оттенком смущения. — Мне казалось, что она прекрасная, культурная женщина, что мы подходим друг другу, но на этом все и закончилось. Должен сказать, я тяжело воспринял ее исчезновение. Но ведь нам всем было тяжело тогда.

Остальные поддержали его.

— Как вы, наверное, помните, — продолжал Арв, — я навещал свою родственницу Ингелу в Вингокере. Когда я вернулся домой, Сири отсутствовала уже два месяца, и все мои отчаянные попытки найти ее оказались безрезультатными. Нет, я родился под несчастливой звездой, когда дело касается тех, в ком я нуждаюсь. Они исчезают с моего горизонта.

Граф и ленсман сочувственно промолчали. Они знали о страшной утрате Арва.

— А теперь самое время разойтись по домам, — сказал Арв, пытаясь смягчить атмосферу. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись.

Арв смотрел на темное, покрытое снежными тучами небо. Снег скрипел у него под ногами. Земля была обледенелой.

Он не обладал способностью Хейке улавливать в воздухе сигналы того, что что-то должно произойти. Хейке наверняка бы почувствовал сейчас опасность. Но этот удивительный человек с чутьем зверя сидел теперь в уютной кухне и болтал с Гуниллой, все больше и больше привязываясь к ней.

Эрланд же сидел в Баке на краю постели и в бессилии и отчаянии ударял по ней саблей.

В Кнапахульте Карл чувствовал себя лучше после визита к Угле-Кьерсти и теперь сердито выговаривал своей жене, что она никогда не попадет на небо, если не будет служить своему мужу, как раба, с утра до вечера, на что Эбба с издевкой отвечала, что уж лучше ей попасть в ад. Карл замахивался на нее, но был бессилен что-либо сделать.

А в лесу горел скрытый от посторонних глаз костер. Во тьме Ущелья дьявола двигались какие-то таинственные существа…

Бергунда готовилась к Рождеству.

8

В предрождественское утро все были заняты лихорадочными приготовлениями к празднику. Хейке было немного стыдно оттого, что он никому не помогает, но у него были более важные дела: поиски сына Арва.

Он спросил у Гуниллы о семействах Андерса Эрикссона и Свена Карлссона. Священник сказал ему, что сыновьям Эрикссона девятнадцать и двадцать лет, да и Нильс Свенссон был примерно в таком же возрасте.

Гунилла была слишком занята, чтобы удивиться его вопросу.

— Как ты думаешь, Хейке, этот маринад достаточно хорош? Я никогда еще не делала это сама. А какую скатерть мне постелить на стол, ту или эту? Так что ты говоришь? Эрикссон?

Конечно, она может объяснить ему, где они живут, но сегодня он вряд ли застанет их дома. Сегодня все местные жители идут в баню Бергквары, чтобы вымыться перед Рождеством.

Ой, ой! Что же теперь делать Хейке?

Конечно, у него мог бы быть исключительный случай — увидеть всех сразу. Но он вряд ли сможет пойти в баню. С его-то лицом и его чудовищным телом! Он был волосат от груди до бедер, словно лесной тролль, и, подобно Тенгелю Доброму, Ульвхедину и многим другим несчастным «меченым», он был от природы таким же могучим по мужской части, как Пан, бог телесной любви и продолжения рода.

Какая ирония! С такими мужскими достоинствами быть таким одиноким!

Нет, он не осмеливался показаться в бане. Ему нужна была помощь Арва. Об Эрланде Бака ему не хотелось спрашивать Гуниллу: это разожгло бы ее любопытство.

— Ах, я так нервничаю, Хейке, — прошептала она, уже в пятый раз вытирая руки о фартук. — Ты думаешь, инспектор будет доволен? Достаточно ли пропечен пирог? На второй день Рождества сюда придут важные господа, ведь господин Грип сказал, что он наконец-то осмелился пригласить людей — теперь, когда у него есть помощь по дому. А мне не удалось печенье! Смотри, что получилось, — беспомощно засмеялась она, — сплошное уродство!

— Святочные печенья и должны выглядеть уродливо, Гунилла, — сказал Арв Грип, входя на кухню. — Все великолепно, мой друг, лучше и не бывает!

Лицо Гуниллы просияло.

Хейке тут же придумал историю о том, что по дороге ему встретился человек, попросивший передать привет трем названным юношам. Не мог бы Арв пойти с ним к бане и показать ему этих трех парней, ведь народ уже начал выходить оттуда. Но Хейке не хочет, чтобы его видели. Ему нужно набраться смелости, чтобы поговорить с ними попозже.

Конечно, Арв поможет ему в этом, это дело пустяковое. Почему бы им не пройти в его контору? Люди как раз проходят мимо его окон.

Хейке был ему за это благодарен.

Они стояли в конторе и болтали по поводу предстоящего Рождества. Хейке должен был провести этот праздник в доме Арва. Это было делом само собой разумеющимся.

— А вот и Свен Карлссон, отец Нильса Свенссона, о котором ты спрашивал. А вот и его сыновья.

Хейке увидел худощавого, пожилого человека с широким лбом и глубоко посаженными глазами. Челюсти его были еще шире, чем лобная часть.

— А вот и братья Андерссоны, — сказал Арв, — Эрик и Мате. Они вон там, в толпе мальчишек, белокожие, с голубыми, узко поставленными глазами.

Они были похожи друг на друга, как близнецы.

«Хорошо, что это так», — подумал Хейке. Теперь он мог исключить их обоих. Ни один из них не мог быть Кристером, сыном Арва.

Какой-то парень вышел ленивой походкой из бани. Нижняя часть его лица была шире верхней.

— Это наверняка Нильс Свенссон, — сказал Хейке.

— Верно! Точная копия своего отца. И этот тоже отпадал.