После непродолжительного обсуждения она и еще несколько женщин получили разрешение пойти по дороге на юг. Священник взял с собой из церкви большое распятие, после чего люди двинулись в путь.

Елена была совершенно спокойна. Сейчас она шла в Адельсберг не ради себя самой. Она делала это ради Милана и того малыша. Она не могла забыть его. Одичавшие, несчастные глаза под всклокоченными волосами.

Маленький уродец, которому пришлось нести в этой жизни тяжелый крест. Она очень хотела избавить его от злого рока!

Она твердо сказала об этом священнику и всем женщинам. Они поняли ее стремление.

Разъяренная толпа бежала за Сёльве, но расстояние между ними становилось все больше.

Похоже, он бежал быстрее, чем они!

Если бы ему только удалось забежать в лес, свернуть с дороги, но сейчас он бежал по длинному ущелью в бесконечность, ущелье не имело конца! Это была пересохшая речка, каких много было в этих местах. Именно здесь им надо было проложить дорогу! Как будто они знали, что однажды он окажется в этих краях.

Ему не хватало дыхания, но он не сдавался, он не доставит им удовольствия вздуть его еще раз!

Ну а если они его все же поймают, то увидят, на что способны проклятые из рода Людей Льда! Он заколдует их! Сейчас же у него не было времени для того, чтобы сосредоточиться. Сейчас он должен бежать, это наиболее простой выход.

Впереди дорога и ландшафт как будто бы менялись…

Конечно! Он спасен! Вон там он сможет забежать в лес и отвязаться от этих идиотов…

Сёльве резко остановился. Ему навстречу двигалась другая толпа людей во главе со священником, он понял это по его одежде. У толпы был очень решительный вид.

Позади нее он увидел деревню, это был вне всякого сомнения Адельсберг.

Так близко — и надо же было такому случиться! Откуда они могли узнать?..

Сёльве, разумеется, ничего не знал о юном Петере, который проскакал окружным путем до Адельсберга и предупредил людей.

Он выругался. Он ругался всеми ругательствами, которые знал — на немецком и шведском. Это были самые страшные ругательства, какие можно услышать. К счастью, мало кто понимал, что сыпалось из его уст.

Толпа преследователей набросилась не него сзади. Но священник поднял руку.

— Остановитесь, не навлекайте на себя несчастье, дети! — закричал он, ведь он всех своих прихожан называл детьми. — Это посланец Сатаны. Никто не знает, на что он способен.

Священник поднес крест к его лицу. Сёльве плюнул на распятие. После этого его руки и ноги связали, а рот заткнули кляпом. Желтые глаза Сёльве, которых они боялись больше всего, были тут же накрыты дурно пахнущим носовым платком.

Сёльве с трудом справлялся с бешенством. «Только без паники, — подумал он. — Я выкручусь, я знаю много уловок. Что ж, дорогие мои, если вы думаете, что победили, то глубоко ошибаетесь! Потомка Тенгеля Злого вам не удастся победить так легко. Особенно, когда Тенгель сам находится где-то рядом! Он придет мне на помощь, так что вам не поздоровится! Вы не знаете, кого вы поймали и унизили. Вы не знаете, какими силами я обладаю. А если я не спасу себя сам…».

Он прервал свою мысль и задумался, как он сможет справиться с ними.

«Он знает так много способов! Все, что ему сейчас нужно, так это сосредоточиться. Нужно только дождаться небольшой паузы, и он обрушится на них всей своей мощью. Они завязывают ему глаза? Они думают, что это поможет! Но его сила — не во взгляде. Его сила — в концентрации мыслей.

Но эти дуралеи ничего не понимают.

А если он, вопреки ожиданиям, не сможет собраться… Что ж, Тенгель Злой появится и поможет своему самому талантливому потомку».

Как будто отвечая его мыслям, за горизонтом раздался гром.

14

Хейке забрался так высоко, что стал ощущать разреженность воздуха. Он не знал, что делать дальше.

Люди Льда. Сёльве так много рассказывал о Людях Льда, это были самые дорогие минуты в скудной жизни Хейке.

Но здесь не было никаких Людей Льда, как он думал раньше. Поэтому он не знал, что делать дальше.

Из-за воздуха его тело испытывало странные ощущения. Облака, проносившиеся над землей под ним, были почти черного цвета. Но позади того страшного сооружения на соседнем холме, от которого, как ему казалось, исходила какая-то угроза, небо было ярко-красным. Какие-то большие черные птицы все время кружили над помостом, который на фоне неба тоже казался совершенно черным. Птицы громко кричали, нарушая тишину, к которой уже привык Хейке.

Внутри себя он ощущал только пустоту. Как одиноко! Быть может, он чувствует себя так плохо из-за голода?

У него исчезло желание вообще что-то делать.

Долгие годы в клетке он время от времени предавался мечтам о свободе, но он не понимал цели и смысла этой свободы.

Когда ему удалось вырваться из клетки, он стал понимать, что его тянуло к Людям Льда. Но Сёльве ничего не сказал о том, что до Норвегии или Швеции, где жили Люди Льда, так далеко. Хейке думал, что они находятся где-то совсем рядом.

Очень быстро он понял, что это не так. Нигде он не мог найти огромного прекрасного дворца Гростенсхольм.

Встреча с окружающим миром стала для него холодной и горькой.

Теперь больше мечтать было не о чем.

Со стороны деревни у склона горы донеслись странные звуки. Они были красивыми. Как будто звонкие удары. Хейке и раньше слышал такие звуки, в других деревнях, в других городах. «Осторожно, Хейке», — говорил обычно Сёльве. «Берегись этих звуков, они опасные. Они заставляют людей верить в то, чего нет».

Но Хейке эти звуки казались дружественными, влекущими. Успокаивающими. «Приди, — кричали они. — Приди и найди покой своим усталым, загнанным мыслям!»

Хейке вздохнул, хотя скорее всего это было всхлипывание. Он чувствовал себя уставшим, мир его предал и бросил.

Сёльве тоже ощутил нарастающие тепло, предвещавшее грозу. Сейчас будет даже приятно как следует разрядиться.

С его глаз сняли повязку на глазах и вынули кляп изо рта. Это сделал тот человек, который знал немецкий, он был для Сёльве переводчиком в первые дни. Он хотел задавать вопросы и получать на них ответы.

Они стояли на площади в Адельсберге. Все здесь было гораздо красивее, чем в Планине. Сёльве увидел прекрасные дома, явно построенные для иностранцев, возможно — для австрийцев.

Вся площадь была заполнена людьми, желавшими видеть его, но большинство теснилось по краям, чтобы не подпасть под его магическую силу. Сёльве никогда не возражал против того, чтобы быть в центре внимания. Он совершенно не боялся, прекрасно понимая, что сможет выбраться из этой ситуации. Простой массовый гипноз спасет его, как только он пожелает. Он это уже проделывал, однажды — в Упсале, однажды — в Вене, каждый раз с прекрасным результатом. Он вспомнил тот венский дворец, где его застали в пикантной ситуации с одной придворной дамой. Ему удалось бежать, но ее муж увидел его, прежде чем он исчез. Тогда он внушил целому залу, где в тот момент проходил бал, что они все время «видели» его, а значит — он никак не мог быть виновником.

Следовательно, он мог загипнотизировать толпу. Главное — выбрать правильный момент и правильный метод…

Из Планины тоже пришло много людей. В одной из больших групп появился священник, державший крест на вытянутой руке. Надо же, какие они наивные, смешные!

Елены видно не было. Не попался Сёльве на глаза и тот мужлан, который вздул его накануне. Вот с кем бы он сейчас с удовольствием повстречался!

Но Елены там не было. Она не отважилась встретиться взглядом с Сёльве. Так что вместе с Миланом она ждала у околицы деревни, откуда им было хорошо видно, что происходит на площади.

Переводчик спросил Сёльве:

— Где ребенок? Мальчик?

Сёльве вздрогнул. Они знают о Хейке?

— Какой ребенок? — спросил он вызывающе.

— Ваш ребенок. Елена сказала, что вы держали его в клетке.