— Кажется, нам удалось уйти, — тихо сказал Доминик. — Хотя бы на время. Но нас слишком много, а ехать предстоит через леса, где хозяйничают вольные стрелки. Поэтому я разрешаю вам пробираться на юг поодиночке. Сперва рассыпьтесь, а дальше скачите во весь опор к Истаду и там присоединитесь к армии короля!

Солдаты молчали. Многие из них вздохнули с облегчением. Леса вольных стрелков внушали им страх. Толстяк с добрыми глазами спросил у Доминика:

— Господин лейтенант, а вы останетесь без сопровождения?

Доминик помедлил с ответом:

— Да, думаю, так будет лучше.

— Возьмите хотя бы одного из нас, — сказал другой солдат, тот, у которого во дворе крепости был скучающий вид. — Я готов сопровождать вас!

— Я тоже, — тут же сказал толстяк.

— Спасибо, так и сделаем. Стало быть, здесь мы расстаемся. Кто желает, может сопровождать меня в Эльмхульт. Я с благодарностью приму их услуги. Но тот, кто опасается вольных стрелков, может отправляться прямо в шведские части, мне понятен ваш страх, и я никого не осуждаю.

— Господин лейтенант, — прошептал один солдат, — прислушайтесь!

Все навострили слух. Лошади уже дышали тише, зато издалека, с северной стороны, слышались голоса: там негромко перекликались какие-то люди.

— Датчане, — прошептал Доминик. — Они потеряли наш след. Надо спешить. Но помните, по дороге на юг объезжайте стороной все селения и усадьбы. Здесь, в Сконе, не любят шведских солдат.

— Но вольные стрелки любят их еще меньше, — заметил кто-то.

— Это верно. Ну, прощайте!

Не оглядываясь, Доминик поехал на восток. Он слышал, что за ним поскакали несколько человек, но большая часть отряда повернула на юг.

Доминику не хотелось оглядываться. Он вздохнул. Конечно, он был благодарен этим солдатам за их отвагу, но ему бы хотелось, чтобы их было меньше.

День клонился к вечеру. Датчане не показывались. Доминик полагал, что солдатам, поехавшим на юг, также удалось избежать преследования датчан. Он не ошибся, уже на следующий день они добрались до армии короля. Его Величество самолично расспросил их, откуда они явились. Солдаты объяснили. Выслушав их, Карл XI от гнева потемнел. Солдаты струхнули. Однако гнев короля относился не к ним.

«Несчастный курьер, — думал король, закрыв глаза, — такой молодой и красивый! И я ничем не могу помочь ни ему, ни его людям. В тех лесах вольные стрелки сейчас — полноправные хозяева».

Зато отряд солдат в крепость на берегу Эресунда он все-таки послал. И капитан фон Левен головой поплатился за свое предательство. А вместе с ним и его помощник, и владелец замка. Вскоре замок был разграблен и разрушен, от него остались одни руины. На валах крепости построили новые дома, и со временем о ней остались лишь смутные воспоминания.

Однако Доминик, пробиравшийся лесом со своим отрядом, всего этого еще не знал.

Ларец лежал в глубоком кармане его мундира и тяжело бил по бедру.

Весь вечер всадники продолжали свой путь. Богатые селения остались далеко позади. Их сменили скудные каменистые поля, зажатые между перелесками и скалистыми пригорками. Возле низких лачуг всадники встречали угрюмых и безрадостных людей.

В небе кричали вороны, выискивая добычу. Доминик знал, что вольные стрелки грабили мирных крестьян, живших на равнине. В горных расселинах и пещерах они скрывались от наказания, нередко строили себе землянки. При них находились и женщины, главным образом, легкого поведения. Эти женщины беспрепятственно заходили в селения и выведывали все новости. От нужды, гонений и собственного необузданного, мятежного нрава эти люди превратились в скопище свирепых, кровожадных разбойников.

Доминик думал об оставшихся с ним пятерых солдатах и стискивал зубы.

Доминик и его провожатые собирались найти место для ночлега, как вдруг позади послышался стук копыт. Сначала слабый, потом все громче и громче. Начали доноситься голоса. Датчане ехали по их следу! Более того, впереди тоже слышался говор датчан: два вражеских отряда перекликались друг с другом:

— Они должны быть где-то здесь! — крикнул кто-то по-датски. — Женщина видела, как они поехали в этом направлении!

— Мы их не видели! — раздалось в ответ.

— Все равно ищите!

Доминик подозвал поближе своих людей, он в отчаянии искал какого-нибудь укрытия. Они находились в роще, недалеко от нескольких бедных усадеб. Рощу окружили датчане — со всех сторон слышался топот их коней. Враг мог возникнуть перед Домиником и его солдатами в любое мгновение.

— Господин лейтенант, вон сеновал, — тихо сказал один из солдат. — Может, там и укроемся?

«Как бы этот сеновал не стал нашим последним пристанищем, — подумал Доминик. — Но другой возможности спастись у нас нет…»

— Все на сеновал! — быстро распорядился он. — Лошадей возьмите с собой. Да позаботьтесь, чтобы они не заржали, заслышав лошадей датчан!

Солдаты один за другим ныряли в сарай. Каждый зажимал руками морду своей лошади. Датчане были уже совсем рядом.

Вскоре оба их отряда съехались у сеновала.

— Никого! — сказал один из датчан.

— Даже следов их нигде нет, — откликнулся другой.

— Но вот же следы подков!

— Это могут быть и наши следы.

— А сеновал?

— Сейчас я его осмотрю и поедем дальше.

Доминик и его люди затаили дыхание. Они взяли мушкеты и приготовились отразить нападение.

— Не стрелять, — прошептал Доминик. — Если зайдет один человек, надо взять его без шума.

— Какая разница, — сказал солдат, у которого был вид всезнайки. — Его все равно тут же хватятся.

— Будем брать одного за другим, поодиночке.

Все понимали, что обречены, но отчаянно надеялись на спасение.

«Боже праведный, — думал Доминик. — Позаботься о моих родителях. И пошли Виллему счастливую жизнь! А я отдаюсь на Твою милость».

Ворота сеновала заскрипели. Вошел датский офицер. Доминик стоял к нему ближе всех. Он уже занес руку для удара, как вдруг глаза офицера широко открылись и рука Доминика застыла в воздухе. Его солдаты напряженно ждали.

В дверях стоял Тристан.

Солдаты видели, как он глубоко вздохнул, грудь его поднялась и опустилась. Они ничего не понимали. Но что-то удержало их от решительных действий.

Тристан смотрел на них грустными глазами. На лице у него отразилась боль.

Потом он повернулся и вышел.

— Там пусто! — крикнул он датчанам. — Надо искать их в южном направлении!

Это было сказано для Доминика, чтобы он знал, куда лучше не ехать.

Доминик закрыл глаза, чтобы не видеть испытующих взглядов своих солдат.

— Здесь только что был мой родственник, — тихо сказал он, прислушиваясь к бряцанию конской сбруи за стеной.

Вскоре все стихло.

Никакие короли с их жаждой власти и богатства не могут заставить Людей Льда нарушить кровные узы!

Шведы тихонько выбрались из сарая. Теперь они держали путь на север. К наступлению ночи маленький отряд достиг буковых лесов на северо-востоке Сконе.

Это были леса вольных стрелков…

5

Доминик приказал людям остановиться.

Было так темно, что он их едва видел.

— Надо разбить лагерь, — тихо сказал он. — Нельзя показываться в крестьянских усадьбах и на постоялых дворах. Каждый из вас наслышан, как в окна домов, где останавливались шведы, заглядывали дула мушкетов вольных стрелков. Мы сейчас как раз на границе их владений. Надо найти укрытие и для нас, и для лошадей. И не вздумайте разводить костер! Лучше промерзнуть до костей, чем сложить голову из-за собственной глупости.

Вскоре они нашли подходящую чащобу, завели туда лошадей, и сами там же устроились на ночлег.

Доминик заметил, что один из солдат лег чуть в стороне от других, самый низкорослый и тщедушный.

«Господи, где только у него душа держится, глаза поднять боится, а за мной увязался! — с грустью подумал он. — Будто мне других забот мало!»

В сумерках Доминик стал приглядываться к солдатам, пустившимся вслед за ним в это рискованное путешествие. Во-первых, среди них был толстяк, это Доминика порадовало. Во-вторых, солдат, которого, судя по его виду, ничем нельзя было удивить — он все знал наперед. Как ни странно, среди спутников Доминика оказался и робкий солдат с безвольным подбородком. Кроме них, остался в отряде и деревенский сердцеед. Он говорил на уппландском диалекте, на котором говорил и сам Доминик.