И лицо, проступавшее сквозь клочья волос…

Он увидел лицо Сёльве. Оно было неприятным, но совершенно нормальным, если не считать дьявольских глаз. Это лицо было гротескным, как будто кто-то задумал сотворить карикатуру на человека. И все же лицо Сёльве показалось ему гораздо более страшным, должно быть — из-за нечеловеческой бесчувственности и дьявольского презрения ко всему окружающему.

А сейчас перед ним был заблудившийся ребенок, несовершенный с точки зрения человеческой красоты. Заблудившийся — не только в этом лесу, но и во всем мире.

Он не протянет и пары дней, если о нем никто не позаботится. И если его минуют опасности природы, то наверняка забьет до смерти первый встречный, который примет его за что-то сверхъестественное, ужасное и враждебное.

Быть может, он и был таким, откуда они-то знают…

— Да, придется нам, видимо, заняться кройкой и шитьем, — сказал Милан приглушенным голосом.

Хейке моментально повернулся в его сторону, прислушиваясь к незнакомым звукам. На Милана уставилась пара ярко-желтых глаз.

Он попытался ласково улыбнуться мальчику и тоже опустился на колени.

Взгляд Хейке снова переместился на Елену, в которой он узнал женщину, выпустившую его из клетки. У нее был такой теплый и мягкий голос. Он хотел снова услышать его.

— Пойдем, — сказала Елена. — Ты будешь жить у нас. Прямо в деревне, в доме Милана. И никто, никто никогда не сделает тебе ничего плохого!

Хейке не понимал слов. Но он понимал добро. Которого до сих пор в его жизни совсем не было.

«Я попаду домой в Гростенсхольм, — подумал он. — Но не сейчас. А когда вырасту и стану таким же большим и сильным и взрослым, как они. А пока мне все равно негде быть…»

— Пойдем, — повторила Елена.

Мужчина не выглядел опасным. Он тоже смотрел на Хейке теплыми глазами.

Хейке поднялся и быстрыми шагами подошел к ним. Елена распахнула руки и обняла мальчика.

В нем родилось такое странное чувство, что он опять заплакал.

— Посмотри на его руки, — сказал Милан и поднял мальчика. Они снова пошли, направляясь в Планину. — Посмотри на эти раны! Я никогда в жизни не видел их так много на таком маленьком теле! Старые и новые, зажившие и кровоточащие, укусы… Елена, посмотри на его ноги, они тоже изранены! Как будто уколы. Не удивлюсь, если он исцарапан по всему телу!

— У него есть и другие раны, — сказала она тихо и приложила голову мальчика к плечу Милана. — Судя по всему, он никогда не мог помыться, пока сидел в той ужасной клетке.

— А какой он худой, — произнес Милан сочувственно. — Легкий, как перышко! Ему будет у нас хорошо, Елена!

— Да, — ответила она. — Спасибо, Милан, что ты меня понял! И я рада, что мы будем жить в деревне. Ему было бы трудно видеть отцовский дом каждый день, ему было там так плохо. К тому же он, наверняка, боится леса.

— Да. Теперь его ждет хорошая жизнь, — сказал Милан и еще крепче прижал к себе маленькое тельце.

Но Хейке совсем не боялся леса. Не пройдет много времени, и все в деревне будут удивляться, что в лесу, которого все так страшились, он чувствует себя в полной безопасности.

Люди ведь не знали, что у него там есть друг. Загадочный, высокий и одетый во все черное незнакомец, который появлялся там, где он хотел, и так же неожиданно исчезал.

Люди называли его «Ночной странник».

И никто не знал, откуда он пришел.

Маргит Сандему

Крылья черного ворона

* * *

Давным-давно, много столетий тому назад, отправился Тенгель Злой в безлюдные места, чтобы продать душу Сатане.

От него и пошел род Людей Льда.

Ему были обещаны мирские блага, но за это хотя бы один из его потомков в каждом поколении должен служить Дьяволу и творить зло. Признаком таких людей должны быть желтые кошачьи глаза, и они будут обладать колдовской силой. И однажды родится тот, который будет наделен сверхъестественной силой. Такой в мире никогда не было.

Проклятие над родом будет висеть до тех пор, пока не будет найдено место, где Тен-гель Злой закопал кувшин, в котором он варил колдовское зелье, чтобы вызвать дух Князя Тьмы.

Так гласит легенда.

Но это была не вся правда.

На самом же деле случилось так, что Тенгель Злой отыскал родник жизни и испил воду зла. Ему была обещана вечная жизнь и власть над человечеством. Вот за что он продал своих потомков дьяволу. Но времена были плохие, и он решил погрузиться в глубокий сон до наступления лучших времен на земле. Упомянутый сосуд представлял собой высокий кувшин с водой зла. Его-то он и распорядился закопать. Теперь ему самому пришлось нетерпеливо дожидаться сигнала, который должен был разбудить его.

Но однажды в шестнадцатом веке в роду Людей Льда родился мальчик, который пытался творить добро вместо зла, за что его назвали Тенгелем Добрым. Эта сага повествует о его семье или, вернее, о женщинах его рода.

Одной из потомков Тенгеля Злого — Шире удалось добраться в 1742 году до родника жизни и принести чистой воды, которая нейтрализует действие воды зла. Однако никто еще не смог отыскать зарытый кувшин. Страшно, что Тенгель Злой проснется до того, как кувшин будет найден. Никому не известно, что может его разбудить и каков он из себя.

1

Двое, бесследно исчезнувшие в деревушке Штрегешти, что в Зибенбюргене, в 1793 году, были не первые. Более того! У всех на устах была легенда о тех, кто ушел и не вернулся.

Но благодаря одному из потомков Людей Льда эти двое стали последними.

В силу своих особых качеств «меченые» Люди Льда вступали в контакт с природными силами, о существовании которых простые люди не подозревали. Но никто из Людей Льда никогда не был свидетелем таких устрашающе-жутких событий, которые произошли в Штрегешти.

Это был удивительный лес. Казалось, что он стоит, погруженный в глубокий сон, уже пятьдесят тысяч лет, ожидая, когда трубы Судного дня разбудят его.

Растительность в лесу буйная: кочки, валуны и пни покрыты мохом и ползучими растениями, стволы деревьев обвиты плющом, так что все сливалось в сплошную зеленую, волнистую пелену.

Это жуткое слово «пелена», к сожалению, соответствовало действительности…

В этом древнем лесу ветви деревьев сонно наклонялись к земле. Птицы здесь не пели. Ни один соловей не осмеливался нарушить своим прекрасным пением тревожную тишину.

Лес находился в Зибенбюргене, на востоке Австро-Венгрии. Здесь, в этой горной местности, бытовали бесчисленные легенды, саги и страшные сказки о вампирах, оборотнях и прочих силах тьмы, настолько жутких, что приезжие не осмеливались спускаться в таинственные, глубокие ущелья.

Население состояло из валахов, мадьяров, саксонцев, румын, а также остатков тех народностей, которые в далекие времена наводняли эти края: готов, гепидов, гуннов и центрально-азиатских аваров. Румыны преобладали, но также много было мадьяр или венгров, как их обычно называли.

Румыны называли местность Ардеал, венгры — Эрдили. Остальные называли ее Трансильвания. А официальное ее название, данное последними правителями, Габсбургами, было Зибенбюрген, поскольку здесь находились семь крупных городов.

И в глуши этих безмолвных, но наполненных жизнью лесов спряталась горная деревушка Штрегешти. Трудно сказать, откуда взялось название этой деревни, ведь землю населяло столько народностей, однако факт остается фактом: слово «стрега» означает по-итальянски «ведьма».

Двое чужаков, о которых идет речь, оказались в Зибенбюргене весьма странным образом. Один из них был французским дворянином, бежавшим от революции, уже четвертый год продолжавшейся на его родине. Толпы аристократов закончили свою жизнь на гильотине, но этот человек, барон де Конте, сумел улизнуть из страны вместе со своим племянником Ивом.