— Что ты несешь, дуреха, — взорвался отец. — Думай, что говоришь!

Но Рената не могла следить за своей речью, ведь это Сёльве говорил ее устами, это его слова она сейчас произносила.

— Но как же он мог тебя встретить? — спросила мать. — Ты же не могла выйти из дома?

— Почему же, я вышла наружу, ведь вы все время запирали меня дома и не давали мне знакомиться с мужчинами. Но мне нужен мужчина, неужели вы этого не можете понять? А он был там, и он попросил меня пойти с ним к нему домой…

Мать застонала.

— Где? Где он живет?

Смятенный мозг Ренаты напряженно работал. Сигналы? Что она должна была сказать?

И она назвала улицу в противоположной от Сёльве стороне города.

— Я разыщу его! — прорычал отец. — Я найду его и тогда…

Он не закончил фразу, но всем было ясно, что он имел в виду.

Родители еще долго горячились, перебивая друг друга. Потом Ренату отправили в ее комнату, запретив ей выходить оттуда неделю.

Так Сёльве удалось осуществить первую часть задуманной им мести.

Но до того момента, когда и Рената, и все ее деньги станут принадлежать ему, было еще далеко. Рената его совершенно не волновала, потому что Сёльве уже прошел эту стадию развития проклятых. Ни одно человеческое существо для него больше ничего не значило. Его занимали только его собственные цели.

Но имея титулы и состояние Ренаты, он сможет пройти свой путь к вершине гораздо быстрее.

Он сделал только одну большую ошибку. Даже две или три, хотя о них он пока не догадывался.

Во-первых, он все время считал Ренату единственным ребенком. Он был так уверен в этом, что даже не потрудился перепроверить. Поэтому он не знал, что у Ренаты было несколько старших братьев и сестер, которые делили с ней право на наследство.

Что до второй и до третьей, самой большой ошибки, то их Сёльве совершил по собственной вине. Но об этих ошибках он узнает еще не скоро.

Теперь он ждал, когда семейство Висенов приползет к нему на коленях, умоляя спасти честь дочери.

Эту мысль он тоже внедрил в мозг Ренате.

5

Когда из Швеции прибыл новый торговый консул, Сёльве Линд из рода Людей Льда был понижен до своего прежнего поста. И хотя наш молодой честолюбец и испытал чувство горечи по этому поводу, оно было недолговечным, ведь он ждал такого развития событий. Какое-то время он подумывал, а не стоит ли отправить в последний путь и нового консула, но потом решил не утруждать себя. Все равно пришлют еще одного, а на него могут пасть подозрения.

От сестры Ингелы пришло новое письмо. Она опять спрашивала, почему Сёльве не едет домой, теперь он был единственным ее близким родственником, и она хотела, чтобы они общались почаще.

Сёльве в раздражении скомкал письмо. Оно потревожило его совесть, а это Сёльве было не нужно. Теперь он попал в затруднительную ситуацию. Как истинный потомок Людей Льда, он нуждался в контакте со своим родом, но с другой стороны, он не хотел появляться перед родственниками в нынешнем виде. Нет, он вовсе не стыдился своих желтых глаз или того ледяного холода, который распространился в его душе — он знал, что Ингела поймет его, поймет, что он стал таким не по своей воле. Но он хотел сохранить свой дар в тайне. Никто не должен был знать о новом проклятом в их семье.

Это давало ему гораздо большую свободу действий.

Сёльве шел по тому же пути, что и Тенгель Добрый, Ульвхедин и Ингрид, но в обратном направлении. Они пытались вырваться из того круга зла, в который попали волей судьбы. Он же погрязал в трясине все больше и больше, и это ему даже нравилось.

От Ренаты и ее семейства ничего не было слышно.

От этого он терял осторожность. Ведь его терпение было не бесконечным.

Почему она не появлялась? Он же внушил ей, что она должна вновь прийти к нему ради спасения своей чести. Она должна была попросить своих родителей обратиться к молодому шведскому консулу, который был так рад позаботиться о ней.

Прождав безрезультатно две недели, он нанес новый удар.

Рената останется одна на белом свете. У нее больше не будет родителей, которые станут ее защищать или распоряжаться ее деньгами.

Сёльве действовал целенаправленно. Теперь у него было больше опыта и еще меньше жалости к людям…

Прошла еще неделя. Ренате предстояло проводить родителей в последний путь. Они умерли с разницей в два дня. Доктор сказал, что от неизвестной болезни.

Сёльве был на кладбище. Он держался в стороне под деревьями, а первый снег медленно падал между надгробиями и таял на свежевыкопанной земле рядом с родовой могилой семейства Висенов.

И тут его как холодной водой окатило. Он-то ждал увидеть одинокую скорбящую женщину, к которой собирался подойти и утешить — она ведь забыла о свидании с ним — а тут вокруг нее оказалось много людей, которые наверняка были ее братьями и сестрами.

Он чуть было не осведомился об этом у стоящего рядом мужчины, но вовремя заметил, что это тот самый пресловутый жених Карл Берг, не скрывавший своих слез, и поспешил ретироваться. Вместо этого он обратился к другому человеку, стоявшему неподалеку, с Карлом Бергом ему совершенно не хотелось общаться.

— Конечно, вы правы, — сказал ему незнакомец. — У ювелира Висена с супругой было восемь детей. Дело отца перейдет, по всей вероятности, к старшему сыну, вон тому, в высокой шляпе.

Сёльве заскрипел зубами и в бешенстве выскочил с кладбища. «Идиот, идиот, — говорил он себе. — Я сделал ставку не на ту! Как же я был небрежен, чтобы сначала не удостоверился в столь простой вещи!»

Да, ему еще много чему надо было учиться! Как сейчас — что ничего нельзя пускать на самотек. Его первый урок.

Судьба преподаст ему еще два урока, причем последний из них ударит по нему особенно сильно.

Наконец-то появилась Рената! Она пришла через пять дней после похорон. Слишком поздно. Хотя с другой стороны, даже хорошо, что она не сделала этого раньше, ведь тогда он мог бы оказаться в ловушке!

Сначала она вела себя высокомерно. Сказала, что теперь, после смерти родителей, она еще раз взвесила его предложение о браке и пришла к выводу, что, возможно, даст согласие на замужество с ним. С одним, однако, условием: он должен согласиться, что в браке главной будет она, ведь у нее деньги, да и вообще она более благородных кровей.

«Вот ты как, — подумал Сёльве. — Ну и лихо!»

Он распрямил спину.

— Госпожа Рената, я действительно просил Вашей руки некоторое время назад. Я полагал, что могу Вам что-то предложить. Мое положение, которое прочит блестящую карьеру, мое состояние, тоже не из последних, да и мое благородное имя…

В этом он, конечно, преувеличивал, наш Сёльве, но здесь, в Австрии, его все звали Сёльве фон Люди-льда, и его фамилия звучала весьма благородно. А в планы Сёльве никак не входило оспаривать это заблуждение.

Он продолжал:

— Но Ваши родители повели себя со мной далеко не благородно, госпожа Рената. Я не хочу говорить плохо об умерших, но их отказ больно задел мою честь, не дав возможности ответить. Теперь же моя честь дворянина не позволяет мне вновь просить Вашей руки.

Тут Рената переменилась. Она стала смиренной и не скрывала тревоги и беспокойства.

Она хотела прийти уже давно, заявила Рената. Внутренний голос говорил ей, что он поможет ей в ее беде. Но отец с матерью заперли ее дома, не желая даже слышать ее мольбы найти господина Линда, который был так добр к ней.

Это было второй ошибкой Сёльве. Он мог приказать Ренате прийти к нему и просить помощи — но его обращение к ней не имело никакой власти над родителями.

А потом его настиг самый разрушительный удар:

— Я прошу Вас, господин Линд! Помогите несчастной женщине в беде! Злой человек совратил меня несколько недель назад, и я не смогла уберечь себя…

«Боже мой, как она лжет, — подумал он. Такой охоты до постельных утех он давно не видел. — Но она не знает, что это был я! Хоть в этом мои гипнотические способности удались сполна».